Диалог с Фаустом
(ст. А. Левитанский, муз. Е. Слабиков)
Остановилось
время. Шли часы,
а между тем остановилось время,
и было странно слышать в это время,
как где-то еще тикают часы.
Они
еще стучали, как вчера,
меж тем как время впрямь остановилось,
и временами страшно становилось
от мерного тиктаканья часов.
Стучали
падуанские часы,
и педантично Страсбургcкие
били, и четко нас на четверти дробили
Милана мелодичные часы.
Но
в хоре.этих звучных голосов
был как-то по-особенному страшен
не этот звон, плывущий с древних башен
по черепицам кровель городских -
но
старые настенные часы,
в которых вдруг оконце открывалось,
и из него так ясно раздавалось
лесное позабытое ку-ку.
Певунья
механическая та
зрачками изумленными вращала
и, смыслу вопреки, не прекращала
смешного волхвованья своего.
Она
вела свой счет моим годам,
и путала, и начинала снова,
и этот звук пророчества лесного
всю душу мне на части разрывал.
И
я спросил у Фауста: - Зачем,
на целый мир воскликнув громогласно:
"Остановись, мгновенье, ты прекрасно!",
забыли вы часы остановить?
И
я спросил у Фауста: - К чему,
легко остановив движенье суток,
как некий сумасбродный предрассудок,
вы этот звук оставили часам?
И
Фауст мне ответил: - О mein Herz,
живущие во времени стоящем
не могут знать о миге предстоящем
и этих звуков слышать не должны.
К
тому же все влюбленные, mein Freund,
каким-то высшим зреньем обладая,
умеют жить, часов не наблюдая.
А вы, mein Herz, видать, не влюблены?!
И
что-то в этот миг произошло.
Тот старый плут, он знал, куда он метил.
И год прошел - а я и не заметил.
И пробил час - а я не услыхал.
